— Рустем Фаизович, не просто попасть к Вам на аудиенцию. График всегда такой плотный или сейчас особенно горячая пора?

— Всегда. Попасть ко мне не трудно, но день действительно расписан по минутам: и оперативной работы хватает, и по развитию клиники хочется сделать больше. Сейчас у нас открывается второе дыхание. 2011 год стал для РКБ очень важным этапом, ведь тогда произошло не только техническое переоснащение, но и настоящая революция в головах людей. Кроме технологий, мы получили новую идеологию, в основе — доказательная медицина, которая требует доказательства правильности принятых врачом решений и совершенных действий, а это ни что иное, как серьезная профессиональная оценка качества работы врача.

Врачи теперь ездят за рубеж и видят как работают специалисты в мире. У амбициозных людей, естественно, появляются мысли: почему я не могу это сделать также, и, возможно, даже лучше. Такие мысли были и раньше, но тогда не было возможностей, а сейчас они появились. Ведь подталкивает к движению вперед именно реальность, в нашем случае — наличие определенных возможностей стимулирует развитие. Вместе с тем у врачей появляется уверенность в себе, в силе своего лечение, это тоже очень ценно.

— В Татарстане РКБ — это знак качества. Врачам этой больницы люди доверяют. Здесь работают в основном выпускники казанского вуза?

— Да, преимущественное большинство — наши выпускники. Так что качество их работы — это казанская школа, которая недавно отметила 200-летие. Когда сформировался первый медицинский факультет при императорском университете, РКБ как раз и создавалась как база для практической работы: сначала было 10, потом 15 общеамбулаторных и хирургических коек. Затем была сформирована университетская клиника.

Сейчас у нас работают и представители других медицинских школ: пермской, ижевской, ульяновской, но в основном здесь трудятся выпускники казанского вуза.

— Как Вы оцениваете уровень подготовки нынешних выпускников университета и в целом их профессиональный настрой, уровень ответственности? (в сравнении с Вашим поколением медиков).

— Неоднозначно.

В нынешнем образовании, на мой взгляд, есть некая разорванность между доказательной медициной, имеющей характер точных наук, и этическими отношениями пациента и врача. Нас в свое время учили: надо больного любить.

Со временем я понял, что это правило дорогого стоит, потому что только так можно посвятить все свои силы, мысли человеку и лечить по-настоящему. Раньше такое отношение к профессии прививали с первого курса. А сегодня этого где-то не достает, на мой взгляд. Я не говорю, что молодые врачи стали меркантильными, нет, просто у них другой тип мышления, видения профессии: в процессе врачевания они видят только технологическую сторону.

Иногда можно слышать в жаргоне врачей «моего здесь нет», но если так ответит невролог, нейрохирург, кардиолог, невольно возникает вопрос, а для врача что значит «мое»? Ведь больной стоит перед ним целый. Если раньше врач видел эту целостность, то сегодня прослеживается вот такая особенность специалистов: узкая специализация врачей, к сожалению, подчас оборачивается неумением исследовать проблемы здоровья организма как единой сложной системы.

— Это проблема и с точки зрения пациента, потому что человек, заболев, зачастую просто не знает, к какому специалисту идти.

— На мой взгляд, это самое страшное. Мы стараемся это искоренить, потому что если невролог видит, что у больного нет неврологической симптоматики, но сильно болит желчный пузырь, и при этом пишет в истории болезни только об отсутствии неврологической патологии — это неправильно. Все-таки врач должен быть врачом.

— Как обстоят дела с кадровой обеспеченностью? На сайте РКБ большой список вакансий. Это отражает намерение руководства отбирать наиболее квалифицированных специалистов или реальная нехватка кадров?

— Это реальная нехватка врачей. Один врач на двадцать пять человек — это очень сложно. Удержать в голове все тонкие процессы, связанные с лечебным процессом, с диагностикой при такой нагрузке фактически невозможно, даже и ошибку можно совершить невольно, просто потому что избыток информации приходится на одного специалиста.

В восточной медицине в древние времена было такое правило: врач трое суток жил со своим пациентом. Он ел с ним, спал, нюхал его пот, видел его испражнения, наблюдал поведение бодрствующего человека и, как он спит, храпит или нет, подергивается ли и т. д. Это говорит о многом: врач действительно изучал больного, его организм во всех проявлениях жизнедеятельности.

Сейчас часто можно услышать жалобы на очередь в поликлинике. Причина не только в нехватке специалистов. Мы все знаем, что к хорошему врачу всегда очередь встает, а он ведь всех не может осмотреть быстро. Он потому и хороший, что долго, внимательно смотрит, подробно расспрашивает больного, и результатом становится правильный диагноз и верное решение.

А люди у нас, с одной стороны, все хотят к хорошему врачу, а с другой стороны не готовы ждать: всем надо быстро, без очереди, как говорится, хорошо и все сразу.

Поэтому надо как можно больше хороших врачей воспитывать. Врачами ведь не рождаются, и мало научить теоретически — надо помочь набраться практических навыков.

Вот Вы чуть ранее спрашивали про отношение молодых врачей к профессии. А давайте посмотрим, как изменилось отношение общества ко врачам.

Раньше врачи воспринимались как люди важнейшей профессии, как герои своего времени, поэтому и желающих посвятить жизнь медицине было много. А сейчас, когда каждого второго стараются осудить, кто захочет пойти в эту сферу?

Возможности получить моральное удовлетворение от работы у врача сводятся к минимуму, я не говорю о чем-то высоком, нет, хотя бы просто знать, что Вы — уважаемый человек. Вместо этого врачи сегодня — это изгои, происходит геноцид собственных врачей. Это делаем мы с вами, общество, в том числе и коллеги-врачи позволяют себе друг о друге нелестно отзываться: проблема профессиональной этики существует.

— По данным Минздрава РТ, средняя зарплата врача в республике на 1 января 2014 года составила более, чем 33 тыс. рублей. Средняя зарплата врачей по больнице близка к этой цифре?

— Средняя по РКБ зарплата врача составляет 35,524 руб., медсестры — 21,833 руб., младшего медперсонала 14,304 руб.

— А график работы у специалистов штатный или с дополнительными нагрузками?

— Нагрузка у персонала, конечно, выше, чем могла бы быть. Но дело ведь даже не в зарплате: это в принципе неправильно, что врач работает за двоих. Он, конечно, идет через силу выполнять свой профессиональный долг, но постепенно выгорает, ведь врач не болванки точит, а работает с живыми людьми: не хочу принижать другие профессии, но все-таки закрыть глаза на специфику медицинского дела тоже нельзя.

— Не секрет, что сейчас ложась, скажем, на плановую операцию, человек старается попасть к определенному врачу, которого кто-то порекомендовал. В итоге нагрузка у врачей может быть неравномерной. Зависит ли зарплата врача от такой «любви» пациентов?

— Нет, не зависит, но есть возможности мотивировать такого специалиста другими способами. Скажем, существует высокотехнологичная медицинская помощь. Работающим в этой области государство доплачивает за то, что они — специалисты высочайшего класса и используют новые методы лечения и диагностики. Соответственно, врачи получают больше. Но это надо заслужить, таких специалистов не много.

— В федеральных СМИ прошла информация о том, что минздрав РФ планирует до конца года перевести врачей на «эффективный контракт»: их зарплата будет зависеть от сложности и качества оказываемых госуслуг. На Ваш взгляд, как это отразится на работе больниц?

— На мой взгляд, «эффективный контракт» — это нужная ведь. Он дисциплинирует и мотивирует человека на активность, на инициативу, что очень важно, особенно в нынешних условиях, когда технические возможности расширяются, и необходимо постоянное развитие и человеческих ресурсов.

— Как удалось быстро обучить специалистов РКБ работать с новой техников после масштабного технического переоснащения клиники?

— Здесь стоит еще раз хочу сказать про традиции казанской школы и связь ее с работой РКБ. Дело в том, что на базе клиники работает много кафедр медицинского университета и медицинской академии постдипломного образования. Профессора здесь являются одновременно и заведующими кафедрами, и шефами направлений. Они определяют перспективы развития по той или иной специальности и воспитывают молодых специалистов в традициях старой школы, но уже на базе новых технологий. Также наставники оценивают профессиональную пригодность и перспективность специалиста, ведь к нам на работу попасть не так-то просто: надо подтвердить свою высокую квалификацию, несмотря на жуткий дефицит кадров, мы все-таки придерживаемся именно этой политики.

Наши врачи активно стажируются за рубежом: ежегодно происходит направление специалистов в ведущие клиники Америки, Европы, Азии.

— Это не порождает проблему оттока кадров за рубеж?

— Отчасти да. Но даже специалисты, которые остаются за рубежом, это не наша потеря, а в имиджевом плане даже приобретение, ведь их востребованность там говорит о конкурентоспособности нашей школы.

— Какие задачи решает научный центр на базе РКБ? И каковы наиболее значимые результаты его работы за последнее время?

— Только за последние пять лет наш научный центр получил 93 патента. И ведь это не институт, а практическое лечебное учреждение. Центр получает дипломы за инновационные идеи, за продвижение медицинских услуг на новый уровень. Например, нашими специалистами была разработана методика замещения дефектов костной ткани, и она была признана лучшей в России. Таких примеров высокого статуса наших научных разработок в профессиональной среде немало. Многие позиции печатаются в самых цитируемых журналах, это тоже о многом говорит.

Заслуга наших специалистов, и во многом именно сотрудников научного центра, что РКБ — это лечебное учреждение экспертное, куда направляют наиболее сложные случаи. Мы лечим редкие заболевания, в частности, так называемые орфанные, которые в результате врожденных процессов проявляются у маленьких детей. После выхода из детской больницы, они переходят во взрослую сеть, и наши специалисты ведут таких сложных пациентов.

Сегодня мы лидеры в ПФО и в России по неонатальному скринингу, по пренатальному скринингу. Недавно на конференции это было озвучено на весь мир.

— Возвращаясь к вопросу технического оснащения клиники, на данный момент в РКБ есть все необходимое?

— Ну что вы! Нет предела совершенству, мы еще многие виды оборудования мечтаем получить. В качестве примеров могу сказать, что мы хотели бы иметь сканнер и во взаимодействии с онкоцентром диагностировать заболевания на ранних стадиях. Гамма-нож — очень перспективное направление, которое позволяет лечить пациентов с опухолями мозга. У нас есть возможности и желание развивать многие направления. Так, есть отделение по коррекции сложных патологий в области сердца, отделение лечения эпилепсии и т. д. Впервые в республике в РКБ была выполнена трансплантация печени — это самая сложная из всех видов трансплантаций. Мы бы хотели продолжать работать в этом направлении, переходить на другие органы, скажем, поджелудочную железу. С точки зрения квалифицированных кадров возможности есть. Надеюсь, процесс технического оснащения клиники будет продолжаться.

— Как вы оцениваете проект постановления правительства РФ о запрете импорта медицинской техники? Если запрет будет принят, как это отразится на работе больницы?

— Конечно, бесследно это не пройдет.

Сегодня у нас большое количество импортной техники, расходных материалов. Но, как говорится, «кто не кормит свою армию, тот кормит чужую». Если мы у себя не будем это все производить, мы никогда не научимся делать это хорошо. Первое время будет сложно, но технологии всегда лучше развиваются в экстренных условиях.

Не стоит забывать, что к примеру, впервые эндоскоп был сделан в России, только потом японцы взяли и усовершенствовали эту технологию. И это не единственный пример наших упущенных возможностей. На мой взгляд, иждивенческие настроения ни к чему хорошему не приведут. Мы можем делать медицинскую технику, и надо вернуть утраченные позиции.

— Рустем Фаизович, должность первого лица лечебного учреждения именуется «главный врач». Как часто Вы решаете именно вопросы врачебного характера?

— Каждое утро — обязательный обход в реанимации. Там бываю ежедневно и не раз. С самых тяжелых пациентов начинается рабочий день и заканчивается там же. Обязанности руководителя и врача в данном случае тесно взаимосвязаны. Даже когда принимаю отчеты у заведующих отделениями, не могу воспринимать эту работу как бумажную, потому что за документацией стоят люди, просматриваешь и анализируешь их истории болезней в динамике, вникаешь в детали.

— Вы начинали карьеру как хирург, а сейчас хирургическое отделение держите на особом контроле?

— Конечно, на особом. Дело не в моем личном отношении, в том, что это отделение является многопрофильной службой, т.к. включает не только хирургов, но и анестезиологов, реаниматологов, отделение переливания крови, операционные. Хирургия требует особого внимания, потому что именно здесь за короткий промежуток времени происходит очень много событий, здесь требуется быстрое, порой немедленное реагирование, а потому и особый контроль важен.

— На сайте больницы есть раздел «Порядок разрешения конфликтных ситуаций» — как часто они возникают и что чаще становится причиной?

— По-разному, вопрос очень неоднозначный. Мы с коллегами бываем в разных странах, и даже в самых обеспеченных конфликтов хватает. Любой конфликт, на мой взгляд, касается напрямую двух людей, которые вступают в диалог. Когда появляется третий, скажем, третейский судья, это означает, что те двое между собой никогда не договорятся.

Есть такая хрестоматийная история о том, как одна семья пришла к другой в гости, и в конце дружно проведенного вечера хозяева не досчитались ложки. Спросили у гостей, тем пришлось показывать карманы. Вскоре хозяйский сын нашел ложку где-то под столом. Ситуация вроде бы разрешилась, а осадок остался, причем на всю жизнь. Так же и здесь.

Убежден, что конфликт во многом зависит от врача. Отношение к пациенту должно быть именно как к больному, его надо полюбить, какой бы он ни был скандальный. Ведь человек если пришел ко врачу, значит, ему плохо, он пришел жаловаться, и не к кому-нибудь, не к маме-папе, а именно к тебе.

И уже осознание этой ситуации должно настроить врача на нужный лад в отношении к пациенту. Все больные жуткие эгоисты: когда у человека что-то болит, все остальное его не интересуют — так уж физиологически мы устроены. Конечно, для врача непросто справится и с психологической нагрузкой, особенно, когда ты за троих работаешь, устаешь, но если появляется профессиональная небрежность — это самое страшное.

— Когда между пациентами и врачами РКБ конфликты возникают, к Вам приходят?

— Конечно. И хорошо, если придут к главному врачу. Куда хуже, если идут в суд, в прокуратуру. Это значит, что в клинике пациент не нашел ответов на свои вопросы.

— Рустем Фаизович, Вы почти 25 лет трудитесь в сфере медицины, причем большую часть этого времени — в РКБ. Расскажите, пожалуйста, как Вы пришли в медицину, кто или что повлияло на выбор профессии?

— Учитель биологии. В седьмом классе повез нас на день открытых дверей в медицинский университет. Мы посетили несколько кафедр. Там были прекрасные профессора, которые рассказывали нам о работе медиков. И когда я вернулся оттуда, понял, что кроме этого института, уже никуда идти учиться не хочу. И вот как тогда меня буквально перевернуло, так и не менял решения, дальше было стремление учиться, поступление в вуз.

Учиться было очень интересно, потому что преподавателями были настоящие врачи и при этом прекрасные педагоги. Мы даже их фразы до сих пор помним, как афоризмы, к примеру, «дотронулся — женись»: если осмотрел больного, то уже не можешь бросить его, веди до выздоровления или хотя бы явного изменения ситуации. «Лучшее — враг хорошего», «вовремя остановиться» — у хирургов такие поговорки есть: бывает операция почти завершена, но решил врач сделать еще шов, и началось кровотечение, так что остановиться вовремя всегда важно.

— Поделитесь своими личными секретами здоровья.

— Надо обязательно отдыхать, как именно, каждый сам для себя выберет, но забывать про отдых ни в коем случае нельзя. Кто-то предпочитает отдых активный, кто-то в шахматы любит играть — и то, и другое хорошо, сератонин вырабатывается, и когда человек сидит на одном месте и, скажем, вяжет.

Я очень люблю активные виды отдыха. Вся семья у нас такая. Сплавляемся по рекам, в том числе достаточно серьезным. На велосипеде обязательно ездим каждое воскресенье, даже бабуля у нас на велосипеде. В зависимости от времени и погоды ездим когда 14 км, а когда и 20 по лесу. Зимой — лыжи, коньки. Я когда был хирургом, наше отделение очень серьезно играло в хоккей, они, кстати, и сейчас играют.

Главный успех здоровья — это отдых. Как любой механизм, организм наш требует восстановления, насиловать его неправильно. Насилие вообще ни к чему хорошему не приводит. Ведь нельзя заставить человека быть счастливым. Поэтому и вид отдыха надо выбирать по душе, тогда и польза будет.

Беседовала Нина Максимова

В Казани перекроют движение транспорта на участке улицы Меховщиков в Вахитовском районе. Неудобства связаны с работами по прокладке трассы газопровода на территории Ново-Слободской мечети, сообщила мэрия города.

Движение частично перекроют в районе дома № 20 по улице Кызыл Татарстан по направлению к улице Эш Урам. Ограничение продлится с 26 апреля по 17 мая.

С 24 апреля в Казани также закроют проезд на улице Чапаева в Авиастроительном районе. Там будут прокладывать теплотрассу.